ПИСЬМА В ОДНОКЛАССНИКИ
Здравствуй, Егор,
закадычный мой школьный друг.
Егор, у меня тут такие новости, охуеть:
Про Шевчука мой пост, говорят,
читал сам Шевчук.
Ты ж любил его "это всё" под гитару петь.
Где с тобою росли - всё было очень большим:
горы, горе, гордость и герб на быстрой водой.
Учителями нашими в той глуши
были годы проверок совести нищетой.
Нас учили они зря не кукситься, ибо нех,
тих ли мимо плывущий век либо лих.
Нудно ноющее под шрамами эхо вех -
это всё, что нам останется после них.
А сегодня по карте шагаю, как Гулливер -
всё измельчало, выцвело, истекло:
маленький, словно игрушечный, универ
и стадион, где болели за "Истиклол",
маленькая однушка, тандыр, забор,
маленькая речушка у пустыря,
маленькая девчушка без двух зубов,
дочка, рождённая третьего сентября,
вымахала и ходит уже в восьмой,
вытянулась, зубов её полон рот.
Вот на фото она выше вас в женой.
Всё теперь стало ровно наоборот.
Ты всё такой: ежистая голова.
Вышивка ДДТ на рюкзаке.
Я тебе редко писал. Суета. Москва.
Помнишь: приехал, сидели на Маяке.
Думали, снова свидимся, как весна.
У тебя вроде было всё хорошо.
А потом началась эта ёбаная война
и ты зачем-то взял на неё пошёл.
У тебя на аве - сказочные юга,
где ты коротаешь солнечные деньки.
На твоём лице - улыбочка и загар.
На твоей странице - траурные венки.
Тебе по́стят по паре гвоздик и благодарят
с аватарками zэд какие-то пацаны.
Твоя дочь у гроба стоит и отводит взгляд.
И на фото она сильно выше твоей жены.
Хоть у нас кроме прошлого не было общих тем,
ты мне был очень дорог и в детстве помог не раз.
Я писал тебе: как же так, почему, зачем.
Ты отвечал мне статьями Вестей и Тасс.
Смерти из новостей. Друг, а вдруг это ты убил?
Я писал тебе, друг, что вовсе не там враги.
Я писал тебе, друг, что я знаю всех тех мудил,
что придумали ложь, за которую ты погиб.
Что ещё в переписке? Фото двора, где рос.
Пара мемов и школьные фото наших ребят
и смска: "пошёл ты, хохловский пёс" -
это всё, что мне останется после тебя.
У тебя в городишке спокойный глубокий тыл.
Бомбы не падают и ТЦ не горят.
Рассказал корешам, те спросили: каким он был?
Я сказал "хороший чувак" и понял, что зря
из какой-то посмертной вежливости блюду
этот ценз ритуальный, в который не верю сам.
Я тебе пожелать не способен гореть в аду,
но если ад существует, ты будешь там.
С вами пришла, как орда, невзгод череда.
Смертных грехов на войне побольше семи.
Вы стирали с лица земли города,
в одном из которых моих живёт пол семьи.
Ради чего ты оружием там грозил?
На какой ты там рассчитывал суперприз?
Двести тысяч рублей за душу вовек в грязи?
Ты, Егорка, продешевил, кажись.
От кого, говорил, защищали вы тех ребят?
От мирной жизни, отцов и своей страны?
Кто-то другой защитил их всех от тебя.
Пуля, она - демократ, все пред ней равны.
Вы писали на стенах: мы русские - с нами Бог.
Только какой: Христос ли, Молох ли, Марс?
Только дети без детства, жалости, рук и ног -
Это всё, что им останется после нас.
Что такое: расти ребенком войны -
это мы знали с тобой, Егор, лучше всех.
Помнишь осколок в лице соседской жены,
тот случайный снаряд в "мороженный цех",
те свистящие трассеры по вечерам,
камни от крови меняющие свой цвет...
Эхо разрывов, бегущее по горам,
снится мне эти двадцать грёбаных лет.
Той нашей войны мне хватило на долгий срок.
Страх долго не выпускал меня из тюрьмы.
Вы писали на стенах: мы русские - с нами Бог.
Я же отвечу вам: русские - это мы.
Я пишу на русском в пойме древней реки,
но огнепёрого сокола бью на грудь
и учу чужие певучие языки,
и теперь не знаю, вернусь ли когда-нибудь.
Утром с копами из Никополя рыл окоп,
после - с киевским санитаром делил обед.
И лучше бы я не видел тот детский гроб
и маленькую красавицу во гробе.
Некровожадною быть не умеет мочь
меченая мечами родина-мать,
но даже на прошлое глядя в прицел сквозь ночь,
я молился, чтоб мне никогда не пришлось стрелять.
Здесь не курорт. Мне, возможно, не быть отцом.
Не заценить Саграду и Парфенон.
Но больше боюсь быть трусом и подлецом.
Страха страшусь, такой вот оксюморон.
Тихие дали наполнят копоть и дым.
Тихие пули ужалят, как каракурт.
Тихие травы обнимут нас у воды,
очень напоминающей Кайракум,
а я, вроде, был чуваком не самым плохим
и если паду от безжалостного огня -
мемы и шутки, истории и стихи -
это всё, что здесь останется после меня.